Лицо Лилии Степановны стало серым, а улыбка с него бесследно исчезла.

– Мы уже говорили с вами, Яна Карловна, на эту тему, мне нечего добавить, кроме того, что пожар мне в пансион принес ваш подопечный! Не забывайте, что следствие установило, что именно в его комнате из-за возгорания медицинского спирта возник пожар. Кстати, я не говорила вам, но спирт он крал в процедурном кабинете. Я взяла человека с вредными привычками – вот моя единственная вина. Из-за вашего Дмитрия Ивановича погиб еще один человек, и мы понесли колоссальные материальные убытки. Заметьте, я ничего не требую с вас! Я смотрю, Яна, вы пошли на поправку, думаю, что завтра вы сможете освободить комнату! За приют и лечение от людей можно дождаться лишь черной неблагодарности!

Директриса круто развернулась и зашагала прочь грузной походкой. Яне внезапно стало холодно. Она посмотрела на небо и увидела, как большая темно-серая туча поглотила солнце, подул резкий, пронизывающий ветер. Она поспешила к своему корпусу. Обгоревшие, мертвые ветки яблонь колыхались на ветру и скрипели, словно зло перешептывались у нее за спиной, норовя зацепить ее за волосы.

«Почему-то Лилия Степановна испугалась, когда увидела меня здесь, могу поклясться, – думала Яна, прибавляя шаг, – испугалась… но чего? Что такого я могла заметить у них в хозблоке с прачечной? Значит, что-то могла… Точно! Там находится тайник!»

Яна вбежала в холл своего корпуса уже с первыми холодными каплями дождя.

«Даже если там что-то и прячут, что это, я уже не узнаю, так как меня, как я поняла, завтра выгонят…»

В холле Яна наткнулась на скорбную процессию пансионеров, которые сбились стайкой перепуганных воробьев, и вытирали заплаканные лица носовыми платками. Высокая медсестра Алла возвышалась над ними словно воспитательница в детском саду.

– Товарищи, не толпитесь! Здесь нечего смотреть! Расходитесь по комнатам, – командовала она.

– Что здесь происходит? – тихо спросила Яна у своей знакомой бабы Клавы.

– Мы потеряли еще одного жильца…

– Что значит потеряли? – испугалась Яна. – Кто-то умер?!

– Бориса Ефимовича переводят во второй отсек к лежачим больным, – пояснила Клава.

Тут двое здоровых санитаров выкатили на каталке скрюченное тельце старика под казенным одеялом в клеточку. Он посмотрел на всех водянистыми глазами, полными ужаса, и слезы ручьем полились по его щетинистым, седым, впалым щекам. Почему-то взгляд его остановился на Яне, наверно, потому, что она была самой молодой и яркой. Борис Ефимович прокричал, пытаясь уцепиться за ее руку:

– Я не хочу! Помогите! Сделайте что-нибудь! Помогите! Лучше убейте сразу!

Бабульки зарыдали, сердце Яны сжалось, уже второй старик молит ее о чем-то…

– Что вы так рыдаете, как на похоронах?! – возмутилась Алла. – Человек-то живой!

– Из второго отсека переселяются только на кладбище… – зловеще прошептала Клава, держась рукой за сердце.

Яна не могла больше наблюдать за этим действом, и она быстрым шагом пошла к себе в комнату. Перед глазами стояло умоляющее лицо несчастного старика, который знал, что обратного пути для него нет.

В номере Яну ждал еще один неприятный сюрприз в виде листка бумаги в линейку, вырванного из ее же записной книжки, которая лежала рядом. На листке неровным мелким почерком было начертано:

«Убирайся из пансиона, пока жива. Последнее предупреждение».

Яна расстроенно опустилась на кровать.

«Кто мне угрожает? Лилия Степановна? Но я только что с ней разговаривала, она пошла в другую сторону и не успела бы написать мне эту записку. Если только она не положила ее заранее, но Лилия Степановна была настроена вполне дружелюбно, пока не почувствовала, что я что-то выведываю. Может быть, это сделала Клава, это она все время требует, чтобы я покинула сие заведение. К чему бы ей так заботиться о чужом человеке?»

Яна отказалась от ужина, оставшись в комнате смотреть какую-то комедию, хотя настроение у нее было, прямо сказать, не комедийное. Незаметно Яна заснула. Разбудили ее странные звуки, сначала Яна подумала, что она забыла выключить телевизор, и он зашумел, окончив все свои передачи, но потом Яна увидела, что на экране идет какой-то ужастик. Выбравшись из теплой постели, Яна крадучись подошла к двери и осторожно подергала ее, она была заперта. Неприятный лязг, словно кто-то подбирал отмычки к замку, не прекращался. Яна приложила ухо к двери – нет, это ковырялись не в замке.

«Ко мне лезет убийца! – с ужасом подумала Яна. – Ведь предупреждали же, чтобы убиралась отсюда! Не послушалась, бедовая голова! Что же мне делать?!»

Сон мгновенно улетучился. Яна пробралась по стенке к окну… сердце ее ухнуло вниз. За окном под проливным дождем копошилась темная фигура, судя по внушительным размерам, явно мужская. Убийца усиленно перепиливал оконную решетку.

Яна решила бежать к охранникам и предупредить их о том, что в ее комнату лезет злоумышленник. Она рысью метнулась к входной двери и принялась судорожно открывать замок. В замке что-то треснуло, и головка хлипкого ключа осталась у Яны в дрожащих руках. Она тупо смотрела на него, с ужасом понимая, что пути к спасению нет.

«Что делать?! Звать на помощь бессмысленно. В комнатах хорошая звукоизоляция, чтобы старые люди не мешали друг другу спать, к тому же всем дали успокоительного после перевода их друга в блок номер два. Они все спят мертвецким сном! Медсестры тоже наверняка нет на посту. Охранники слишком далеко… а ко мне лезет убийца! Я в ловушке!» – Яну охватила паника.

Внезапно лязгающий звук прекратился, и Яна услышала, как отрывают решетку от бетона. Волосы на голове Яны зашевелились. «Боже, сейчас он залезет ко мне в комнату!»

Страх за свою жизнь вывел Яну из шокового состояния, она схватила перебинтованными руками эмалированное судно, которое служило ночным горшком, и приблизилась к окну. В тот момент, когда преступник уже почти наполовину влез в комнату и отодвинул рукой штору, Яна что есть силы треснула его железным горшком по голове. Человек вскрикнул, повалился лицом вперед на пол в ее комнату и затих. Яна заметалась по комнате в поисках веревок. Скоро она крепко обмотала руки и ноги незваного гостя шнурами от капельницы, которая стояла в углу. После этого она, вздохнув, включила свет. На полу рядом с батареей лежал Ричард в темных джинсах и черной водолазке. Лицо его заливала кровь…

– Господи! – выдохнула Яна и принялась развязывать конечности своего мужа. Подсунув под его голову подушку, она приложила к его ране тряпку, смоченную холодной водой из графина. Через несколько минут он пришел в себя.

– Что это было? – слабо спросил Ричард. – Я отпиливал оконную решетку, потом залезал в комнату, как вдруг на меня что-то обрушилось…

– Этим «что-то» был горшок, дорогой, – порадовала его Яна. – Но что ты здесь делал?

– Риторический вопрос. Я пришел тебя спасать, а теперь думаю, что спасаться надо от тебя.

– Очень смешно! От чего ты меня пытался, так сказать, спасти? – продолжала допрос Яна, вытирая тряпкой его лицо.

– От пожара.

– А что, мы горим?! – удивилась Яна.

– Пока нет, но в этом пансионе все возможно. Твой напарник погиб, потому что он не смог вылезти через окно, я решил на всякий случай подпилить решетку, чтобы у тебя был путь к спасению.

Яна растрогалась.

– Спасибо, конечно, что ты думал обо мне, но это не прощает твоего поведения в целом. Подожди! – Яна встала и энергично заходила по комнате. – Мне в голову пришла одна мысль. Дмитрий Иванович ведь не был лежачим?

– В смысле?.. Я вообще не знал твоего Дмитрия Ивановича!

– Он же мог выбежать из комнаты и спастись, как все остальные?!

– Если другие люди спаслись, то, наверное, и он мог, – согласился Ричард, слыша звон колокольчиков в разбитой голове.

– Он не спасся, потому что не смог выбежать через дверь, а не смог выбежать через дверь, потому что…

– ?

– Она была закрыта! Его подожгли и закрыли! – победно сказала Яна, подбочениваясь. – Вот и меня сегодня хотели… ах, да! Это же был ты… – с разочарованием проговорила Яна, словно жалея о том, что она обезвредила не кровожадного убийцу, а всего лишь вывела из строя своего мужа. – А что ты тут разлегся?! – вдруг поинтересовалась Яна.